31 октября Юлия Сапонова, кинорежиссер, продюсер, автор фильма «Съесть слона», организатор первой инклюзивной кинолаборатории, член жюри конкурса медиапроектов социального воздействия «Точно!» представила свое мнение о том, каким видится российский кинематограф с точки зрения социального импакта. Гостья также рассказала о своей работе над художественным фильмом «Съесть слона», который развеивает социальные стереотипы и поднимает важные вопросы инклюзии. С Юлией беседовал руководитель Медиацентра Фабрики позитивных изменений Алексей Хасянов. Ссылка на видео интервью - сразу после текста - смотрите!
31 октября Юлия Сапонова, кинорежиссер, продюсер, автор фильма «Съесть слона», организатор первой инклюзивной кинолаборатории, член жюри конкурса медиапроектов социального воздействия «Точно!» представила свое мнение о том, каким видится российский кинематограф с точки зрения социального импакта. Гостья также рассказала о своей работе над художественным фильмом «Съесть слона», который развеивает социальные стереотипы и поднимает важные вопросы инклюзии. С Юлией беседовал руководитель медиацентра Фабрики позитивных изменений Алексей Хасянов.
"Первая инклюзивная кинолаборатория" - это уникальный проект, объединяющий актеров с синдромом Дауна и молодых профессионалов киноиндустрии для совместного обучения работе на киноплощадках. Проект призван интегрировать и трудоустроить актеров с синдромом Дауна в киноиндустрию и создать опыт взаимодействия с такими актерами у молодых кинематографистов. В рамках "Первой инклюзивной кинолаборатории" молодые кинематографисты - студенты Московской школы кино и актеры с синдромом Дауна учатся творчески взаимодействуют под руководством руководством опытных кураторов.
Актеры с синдромом Дауна проходят занятия по работе на киноплощадке, обучаются актерскому мастерству и пластике.
Фильм «Съесть слона» — история из жизни театральной труппы, в которой играют молодые актеры с синдромом Дауна. Это история о мечте главной героини стать актрисой, об испытаниях ее друзей по театру на пути к премьере спектакля на площадке ООН в Женеве. Премьера фильма состоялась на Первом канале 20 марта, в канун Дня человека с синдромом Дауна.
Алексей Х.: Первый вопрос, конечно же, про ваш фильм «Съесть слона». Какие вы перед собой ставили цели, когда работали над этой картиной? Или эти цели были достигнуты уже в процессе создания фильма?
Юлия С.: Если мы говорим о целях именно импакта, воздействия, то они возникли в процессе. Когда я поняла, что хочу снимать фильм про этих ребят, я, естественно, хотела воздействовать. Но в тот момент я не очень понимала, как. Импульс был именно от моего внутреннего впечатления и общения с ребятами. Буквально через десять минут я почувствовала, что разницы нет. Да, они странные, они странно говорят, но ни при этом классные и интересные. И вот, поймав это настроение, я подумала, здорово было бы им поделиться, чтобы зрители будущих моих фильмов тоже почувствовали это.
Я бы даже сказала, что это такое вдохновение, даже принятие себя в какой-то степени. Я приняла этих ребят, которые вот так странно выглядят и так странно разговаривают. Я приняла себя - что я где-то несовершенна. Для меня было очень приятным открытием то, что ребята дали мне что-то. Не я им, это не благотворительность и не социальная работа. Они мне дали.
Я начала снимать документальный фильм с Олесей Овчинниковой, которая стала продюсером. Съемка фильма занимала полтора года. Вначале главная героиня была Рита, руководительница театра, и ребята, как некое противопоставление. Постепенно я поняла, что главной героиней должна стать девочка с синдромом. Ею стала Маша. История стала складываться именно через призму этих ребят. И тогда оттуда пошла энергия новизны, любопытства, любознательности.
Алексей Х.: Если очень емко рассказать о вашем фильме, о чем он? Как бы вы сформулировали его сюжетную линию?
Юлия С.: Это история про юную актрису, которая очень хотела быть вместе со своими друзьями в театре, но боялась выходить на сцену в самый ответственный момент. Ее ждало большое испытание на очень сложных гастролях в Женеве. Попутно мы узнаем историю каждого из ее друзей. Единственное, что отличает это от обычной истории - все герои с синдромом Дауна. Это комедия. Каждый раз, когда я показываю публично этот фильм, я выхожу перед фильмом и специально говорю: «Смеяться можно!». Зрители боятся смеяться - неловко. В результате все смеются.
Алексей Х.: Какой-то отклик вы почувствовали после выхода фильма? Что-то поменялось хотя бы на какой-то градус?
Юлия С.: Да, моментально. Фильм был показан по первому каналу. Показ начался во Владивостоке. Люди стали находить Риту, ребят и меня, присылать свои отзывы. Волной по всей стране мы получали письма от родителей детей с синдромом Дауна с благодарностью и со слезами: вы просто перевернули всю нашу жизнь, дали надежду, что наш ребенок может быть счастливым.
А обычные люди писали - мы никогда не думали, что люди с синдромом Дауна такие классные, мы их полюбили. Мой любимый отзыв звучит так: «Я мужчина, мне 45, но объясните мне, почему я плачу?». Понятно, что это было не о слезах горя или жалости, а о растроганности, потому что сложно достучаться до сердец многих людей разного возраста, пола, профессий.
Этот импакт происходит тогда, когда вы даете человеку смысл, который тот сам не может заказать. Человек никогда не спросит – помогите мне стать более инклюзивным. Давать это в виде нравоучений бессмысленно. Поэтому я перед собой ставила задачу подарить удовольствие и утешение зрителю.
Монтаж шел полтора года, чтобы сделать фильм максимально увлекательным, понятным, доступным и полезным. Мысль об импакте была всегда, но с пониманием - он должен быть послевкусием. Чтобы ты посмотрел на этих детей вначале, удивился – какие-то они странные… а выходишь с ощущением – всё, ты другой! Встречая на улице, ты уже не боишься этих людей.
Алексей Х.: Вы согласитесь с тем, что одним фильмом импакта не добиться?
Юлия С.: Я согласна с вами абсолютно, нужно это делать постоянно. Я думаю, что было бы здорово, встраивать ребят с синдромом Дауна в фоновые вещи. Моя лаборатория тоже к этому призвана, чтобы ребята с синдромом, например, оказались в фильмах в массовке. Сейчас это невозможно, потому что люди не будут брать в массовку героев с синдромом Дауна. Но я хочу, чтобы брали.
Алексей Х.: Появились первые инклюзивные кинолаборатории. Какие задачи вы перед ними ставите?
Юлия С.: Цель такая, чтобы люди с синдромом Дауна, как представители особенных людей, были включены в повседневную повестку в медиапродукции. Чтобы они появлялись в фильмах именно как часть повседневного мира. Если я режиссер и хочу, чтобы у меня в массовке был человек с синдромом Дауна, он должен оправданно там быть, иначе зритель не поймёт, почему он там. Это сюжетообразующая штука. А этот человек – просто часть нашего общества. К этому надо прийти. Вот моя цель. Моя лаборатория делается совместно с Московской школой кино, потому что там студенты, которые будут работать с моими ребятами, постепенно станут их вовлекать. Эти студенты станут кинематографистами и будут относиться к ребятам, как к чему-то само собой разумеющемуся. И когда у них будет массовка, они скажут – конечно, и парня с синдромом тоже зовите. Потому что они сами не будут чувствовать себя обязанными оправдать это как-то.
Алексей Х.: Юлия, какие-то сейчас медийные проекты социального воздействия могут претендовать на то, чтобы в них был какой-то импакт?
Юлия С.: На мой взгляд, сейчас очень хорошее развитие этой темы. Это становится мейнстримом, очень многие производственные компании и платформы говорят об импакт-контенте, стараются, чтобы их сериалы и фильмы несли дополнительный смысл, чтобы поднимались вопросы пожилых людей, вопросы детского и семейного насилия, вопросы инклюзии инвалидности. Я вижу очень хорошую тенденцию для развития этих проектов.
Важно не только иметь людей, производственные компании и платформы, которые заинтересованы создавать импакт-контент, важно еще иметь некий ресурс, который позволит изучать, само воздействие, механику воздействия. Это не только воздействие художественное, но и воздействие смысловое. Мы можем его включить в образование режиссеров, творческих работников, сценаристов, но это еще продюсерская задача – пытаться вычислить KPY не только финансовый работы сериала и медиаконтента, но и найти инструменты, которые могут провести оценку того, как поменялось общество и что еще можно сделать. Должен быть критерий, который будет нам давать ориентиры, как мы в следующий раз будем строить свою работу с импакт-контентом.
Интервью: https://www.youtube.com/watch?v=ed_VuYQAMo4
